«На вторые сутки человек начинает звереть». За что крымчан отправляют в ШИЗО в российских колониях

Уже больше двух месяцев крымчан Теймура Абдуллаева и Эмиля Джемаденова, осужденных по симферопольскому «делу Хизб ут-Тахрир», удерживают в штрафных изоляторах (ШИЗО) колоний российского города Салават в Республике Башкортостан. Эти одиночные камеры часто называют тюрьмой в тюрьме.

Адвокаты Теймура Абдуллаева и Эмиля Джемаденова уверены: руководство колоний намеренно отправило их подзащитных в ШИЗО, чтобы оказать на них давление. В апреле Уполномоченная по правам человека Верховной Рады Украины Людмила Денисова обращалась к своей российской коллеге Татьяне Москальковой с требованием «принять необходимые меры для защиты прав украинских граждан», а именно – проверить правовые основания помещения их в ШИЗО. Речь шла об осужденных по симферопольскому «делу «Хизб ут-Тахрир». О том, что такое штрафной изолятор и как туда попадают, шла речь в эфире Радио Крым.Реалии.

Крымский адвокат Эмиль Курбединов рассказал Крым.Реалии, на каких основаниях его подзащитного Теймура Абдуллаева поместили в ШИЗО.

– Насколько мне известно, Теймуру вменяют мелкие нарушения: обратился к сотруднику администрации на «ты», спал в неположенном месте, не так заправил кровать, не вышел на зарядку и так далее. Все это становится поводом, чтобы поместить человека в штрафной изолятор. Мы будем выяснять, почему имеет место такое предвзятое отношение, почему сотрудники колонии оказывают давление на Теймура и других политзаключенных. Думаю, большую роль играет статья, по которой он осужден – она относится к категории террористических. Но никаких объективных причин содержать Теймура и других политзаключенных в таких условиях нет, и мы будем стремиться это доказать и обжаловать действия администрации. Я запросил у них копии документов о взысканиях, но, к сожалению, пока не получил их.

Эмиль Курбединов

Эмиль Курбединов сетует на то, что администрация колонии назвала эти документы информацией с ограниченным доступом, которую могут предоставить только прокуратуре или суду.

– Это абсолютно неправомерно, потому что у каждого есть конституционное право на обжалование. Сейчас я уже подал жалобу в прокуратуру с требованием привлечь к административной ответственности начальника колонии и начальника федеральной службы исполнения наказаний Республики Башкортостан за то, что они отказались предоставлять информацию адвокату. Потом уже в суде будем добиваться того, чтобы все эти взыскания – а их более двадцати у Теймура – отменили как неправомерные. Сейчас крымские татары, осужденные по политическим статьям, только-только начали поступать в российские колонии, и вся эта система преследований начала вскрываться. Вместе с заключенным в пенитенциарное учреждения приходят и документы от спецслужб с характеристикой – чего, по мнению сотрудников ФСБ, стоит опасаться и так далее. Все это влияет на поведение администрации колонии.

Российский правозащитный центр «Мемориал» признает политзаключенными всех крымчан, осужденных по «делам «Хизб ут-Тахрир». Руководитель программы противодействия исламскому терроризму в центре «Мемориал»​ Виталий Пономарев отмечает, что к таким заключенным особенно предвзято относятся администрации определенных российских колоний.

– Пенитенциарные учреждения Татарстана и Башкортостана имеют не очень хорошую репутацию в плане отношения к тем, кто попал в тюрьму по религиозным убеждениям – даже в прошлые годы, когда политика Кремля была намного мягче. Один бывший заключенный, который проходил по «делам «Хизб ут-Тахрир», говорил, что в колонии на территории Башкортостана он чувствовал враждебное отношение администрации, а в Забайкалье колония была сосредоточена на своих коррупционных делах: мол, жалобы не пиши, а сам занимайся чем хочешь.

Жена Эмиля Джемаденова Лиана Джемаденова со слов своего мужа рассказывает, какие условия встречают заключенного в штрафном изоляторе колонии а Башкортостане.

– Эмиль сообщил, что его поместили в ШИЗО и постоянно продлевают срок нахождения там – даже неизвестно, когда он оттуда выйдет. Это маленькая комнатка с определенным режимом. На день у заключенного забирают матрас и одеяло, пристегивают кровать – она открывается только с девяти вечера до пяти утра. Стены и пол полностью бетонные, личные вещи туда брать нельзя. Эмиль жалуется, что очень часто приходится менять носки, потому что они промокают от бетонного пола. В Башкортостане часто холодно и сыро, и во время дождей это подвальное помещение заливает. Эмиль находится уже больше трех месяцев в таких условиях. При этом у него есть ряд заболеваний: проблемы с сердцем, хроническая язва желудка, хронический пиелонефрит. Естественно, я опасаюсь, что все это обострится. Эмиль написал, что в первый раз его отправили в ШИЗО за отказ выполнять зарядку по состоянию здоровья.

«Отпустите моего папу». История семьи Эмиля Джемаденова (видео)

По словам Лианы Джемаденовой, сотрудники колонии также предъявляли ее мужу претензии за отказ сбривать бороду и молитвы в камере.

Руководитель юридической практики Фонда «Русь Сидящая» Алексей Федяров сам некогда отбывал наказание в колонии и объясняет, что заключенные могут попасть в ШИЗО по двум основным причинам.

– Первая – это когда заключенный, что называется, «газует», то есть живет по жестким блатным понятиям, хамит сотрудникам, но это происходит достаточно редко. Вторая, наиболее распространенная – когда заключенный становится неугодным администрации, и его помещают в ШИЗО буквально в течение суток. Для этого нужно зафиксировать какое-то нарушение. Его достаточно легко организовать: неправильно заправил кровать, не поздоровался, сел на кровать в неположенное время. За один день на заключенного могут написать четыре-пять рапортов и на этом основании отправить в ШИЗО на пять суток. Срок могут продлевать – чаще всего за нарушение распорядка дня. Во многих колониях ставят в вентиляцию музыкальную колонку и включают музыку с пяти утра до десяти вечера. На вторые-третьи сутки человек начинает звереть, и любое проявление агрессии фиксируется рапортом как повод для продления.

Алексей Федяров утверждает, что в большинстве случаев прокуратура закрывает глаза на такое обращение с заключенными.

– В редчайших случаях прокурор может отменить помещение человека в ШИЗО как незаконное. Суды тоже закрывают на это глаза. Если заключенный попал в колонию за экстремизм, на него будут оказывать давление весь срок. Он стоит на особом учете, по нему нужно постоянно отписываться сотрудникам ФСБ, и оперу ФСИН легче написать, что человек находится в ШИЗО. Если он работает в общей массе заключенных, надо объяснять, почему его выпустили. Но другой фактор – человеческий. Я вообще не встречал случаев, когда уголовники каким-то образом приставали к осужденным по экстремистским или политическим статьям. Если человек ведет себя нормально, то будет пользоваться уважением. Могу точно сказать, что особенно это относится к иностранцам – украинцам, которые попадают в российские колонии. Даже абсолютные запутинцы на вторые сутки там все прекрасно понимают.

По мнению Алексея Федярова, для того чтобы исключить незаконные преследования заключенных в колониях, необходимо разорвать сложившуюся в России спайку между ФСИН, прокуратурой и судами. А это, в свою очередь, означает полную реформу пенитенциарной системы.

(Текст подготовил Владислав Ленцев)