Пятница 13-е в этом году ознаменовалась в Крыму зловещими, но уже привычными общественности событиями в сфере медиа. Не успели накануне СМИ написать о том, что «в Государственном совете Республики Крым разработали «Концепцию государственной информационной политики», чтобы направить местные средства массовой информации в «русло эффективного взаимодействия с властью» и научить «государственному подходу», как на следующий день начались обыски у журналистов независимых СМИ. Авторы концепции посетовали, что, мол, нет у них управы на частные и корпоративные средства массовой информации. А, как известно, в России, где не справляются министерства, завсегда справится ФСБ.
Утром 13 марта стало известно, что на крымскую журналистку Анну Андриевскую, которая ныне проживает на материковой части Украины, завели уголовное дело за ее материал на «Центре журналистских расследований», якобы призывающий к свержению власти, а редактора «Центра» Наталью Кокорину задержали. Кроме того, ФСБ нагрянула в дома к родителям девушек, таким образом, попытавшись воздействовать на них через родственников.
Подобный подход крымских «правоохранителей» уже не новость. Стоит вспомнить случай минувшего года, когда полиция заявилась в «гости» к престарелой матери крымского журналиста Руслана Югоша. Как показала практика, такие меры ничего не дают, поскольку даже если отдельные журналисты и перестанут писать, то их СМИ все равно продолжат работу. Но как акт устрашения для других работников СМИ такой прием вполне сгодится. Достаточно проанализировать, сколько журналистов, которые еще в 2013 году работали на украинскую власть, вдруг стали российскими патриотами.
Большинство крымских журналистов по своему обыкновению просто сменили хозяина и вместе с ним – свои политические «взгляды». Как говорится, ничего личного, только зарплата.
Многие мои киевские коллеги до сих пор удивляются, мол, как же так?! Как оставшиеся в Крыму журналисты могли в одночасье диаметрально изменить свои взгляды? А все очень просто. Кого-то запугали. Кого-то и не нужно было запугивать, так как они устрашились примерами остальных. А большинство по своему обыкновению просто сменило хозяина и вместе с ним – свои политические «взгляды». Как говорится, ничего личного, только зарплата.
Лично я удивляться своим бывшим коллегам и экс-друзьям уже перестала. Перестала и винить испугавшихся в том, что они поступили так, как поступили. Находясь на их уровне гражданской сознательности, а точнее, бессознательности, любой поступил бы, как они. Те, кто привык «ложиться» под власть имущих и мимикрировать при первой же угрозе, делали так всегда. И при СССР, и при украинском Крыме, и в оккупации... Люди не меняются. Если завтра в Крым вернется Украина, эти люди снова станут ее «патриотами».
Некоторые на материке удивляются: как же так, ведь у нас в стране на момент аннексии Крыма Россией уже достаточно была развита социально ответственная и свободная журналистика? Но давайте вспомним ситуацию на медиарынке Крыма в 2010-2013 годах — и многое сразу станет ясно.
В Крыму на рынке ТВ и радио свободных редакций еще пять лет назад не было. Были редакции, подконтрольные власти, и редакции, подконтрольные оппозиции
В Крыму на рынке ТВ и радио свободных редакций еще пять лет назад не было. Были редакции, подконтрольные власти, и редакции, подконтрольные оппозиции. Возьмем телевидение. Это слишком затратное удовольствие, чтобы делать его с нуля без сторонних инвестиций и при этом жить только за счет рекламы. Поэтому телеканалы, абсолютно все, принадлежали либо политикам, либо бизнесменам.
Что же в это время творилось с газетами? На рынке печатной прессы работала непотопляемая «Крымская правда», принадлежащая семейству регионалов Бахаревых. Работали филиалы всеукраинских газет: «Комсомольской правды», «Вестей», «Сегодня» и т.д. Существовали подконтрольные крымскому правительству ежедневка «Крымская газета» и еженедельник «Республика». Работали местное оппозиционное издание «События» (бютовцев Сенченко и Денисовой) и полуоппозиционные-полунейтральные «Первая крымская» (издательский дом «Картель») и «Крымский телеграф» (регионала Мельника), не касаясь еще целого ряда нерейтинговых газет. Вопрос: был ли хотя бы кто-то из журналистов в этих изданиях свободным в своей профессиональной деятельности? Ведь в каждом издании существовала определенная редакционная политика. Каждое издание зависело от своих учредителей и в какой-то степени – от рекламодателей.
Свободными можно было назвать разве что коммерческие проекты с объявлениями. Таковые были, но считать их журналистикой невозможно. За исключением феодосийской газеты «Кафа», которая умудрилась совместить и журналистику, и коммерцию.
Теперь обратимся к самой свободной нише – интернету. В крымском интернет-пространстве работали электронные версии вышеперечисленных газет, которые повторяли редакционную политику своих печатных изданий. Также в тот момент на рынке зарекомендовали себя информационное агентство «е-Крым» (с определенного момента перешедшее в руки Рустама Темиргалиева), крымский филиал общеукраинского агентства «Контекст-медиа», крымское представительство российского проекта «Новый регион», государственное КИА и ряд других. Все эти СМИ тоже были заполитизированными. Но появились и проблески.
В Крым зашла франшиза CitySites, полностью ориентированная на коммерцию. Это городские сайты, размещающие афишу, справочную информацию и ленту новостей. Появился «Центр журналистских расследований» (это грантовый проект, но, тем не менее, его мы относим к относительно свободным, поскольку грантодатели, как правило, не вмешиваются в редакционную политику изданий). Наконец, в 2012 году открылся портал «События Крыма»: его организовали журналисты, которые до этого работали в еженедельнике «События», но ушли в «самостоятельное плавание» из-за невыплаты зарплат. При этом стоит отметить, что на вольные хлеба ушли только два человека из всей бывшей редакции «Событий». Основная же масса предпочла тут же трудоустроиться в подконтрольную крымским регионалам «Крымскую газету». Логика этих журналистов была проста: работать там, где кормят. Причем переход в противоположный политический лагерь в данном контексте их вовсе не смущал.
Примерно к тому же времени (2010-2012 гг.) появился ряд мелких грантовых проектов, типа «Портала крымских новостей», которые, видимо, были созданы исключительно ради получения денег с Запада, а не продвижения журналистских стандартов. Это объясняет то, что теперь владельцы этих СМИ успешно продолжают работать в Крыму, полностью поменяв редакционную политику либо устроившись на работу к новым пророссийским хозяевам.
В Крыму приверженцев свободной журналистики было не больше не больше процента. Вот этот процент и оказался сегодня либо за пределами Крыма, либо на допросах в ФСБ. Третьего не дано.
А теперь главный вопрос: сколько работников числилось в независимых изданиях, образованных в Крыму с 2008 года? Несколько десятков? Может, даже, больше сотни? Из них можно насчитать лишь 20-30 приверженцев, которые ради свободной журналистики были готовы пожертвовать высоким доходом и собственным спокойствием. И какой же процент эти журналисты и редакторы составляют от общего числа людей, формирующих крымские медиа? Не больше процента. Вот этот процент и оказался сегодня либо за пределами Крыма, либо на допросах в ФСБ. Третьего не дано. А вопрос о том, как из свободных журналистов превратились в несвободных остальные 99% теряет смысл. Потому что эти 99% никогда и не были, и не хотели стать свободными. Потому что над ними еще давлели и давлеют модели «совка», передающиеся из поколения в поколение, и предполагающие, что пресса – всего лишь инструмент пропаганды в руках государства. Ну или, как вариант – политического заказчика.
По сути, последние пять лет в Крыму свободная журналистика только лишь начала зарождаться и могла превратиться в ощутимую тенденцию не раньше 2017-2020 года. Увы, данная тенденция сошла на нет, так и не развившись.
Именно поэтому вопиющий случай задержания журналистов силовиками в Крыму прошел незамеченным почти для всех крымских СМИ, редакции которых ныне располагаются на полуострове. Лишение свободы человека за его право свободно высказывать свое мнение – для них уже не информационный повод. Потому что от своей личной свободы они отказались сами. А свободный несвободному – не товарищ и даже не коллега.
Настя Дрозд, блогер, крымчанка
Мнения, высказанные в рубрике «Блоги», передают взгляды самих авторов и не обязательно отражают позицию редакции