«Я хочу в свой дом»: как живут недалеко от Тбилиси переселенцы из Южной Осетии

Шесть дней войны: 250 тысяч переселенцев и 36 новых поселений. Именно такими оказались последствия российско-грузинской войны 2008 года. В Украине с 2014 года почти полтора миллиона жителей потеряли дома и стали беженцами. Сколько бы километров не разделяло людей ‒ их ценности остаются одинаковыми.

Поселок переселенцев Церовани расположен недалеко от столицы Грузии Тбилиси. Это поселение появилось в 2008 году, после российско-грузинской войны. Именно сюда прибывали переселенцы с оккупированной территории Южной Осетии. Церовани ‒ самый большой поселок переселенцев. Всего таких в Грузии 36, как сообщает телеканал Euronews.

Церовани раскинулся на территории 80 гектаров, и сейчас здесь проживает более семи тысяч человек. Горный склон разделен на четкие кварталы. На них до самого горизонта поднимаются две тысячи домов. Розовые дома с европакетами на окнах покрыты металлочерепицей. У всех есть электричество, вода и канализация. Почти на каждом из них ‒ спутниковая антенна и кондиционер. Каждый дом площадью 50 м. кв. стоил Грузии 17 тысяч долларов, отмечает советник вице-премьер-министра Украины Руслан Калинин.

Лена, 86 летняя переселенка с Ахалгори, в Южной Осетии, рассказывает: «Когда мы зашли в дом ‒ в нем было все, что нужно для жизни: и телевизор, и баня, и даже посуда. У нас есть земельный участок, я посадила перед домом виноград, деревья понемногу сажаю, построила сарай для птиц. Здесь растет кукуруза, картофель и фасоль. Наше правительство помогает нам, но я все равно переживаю. Я хочу в свой дом, который мы с мужем построили в Ахалгори. Я не хотела никуда ехать. Южная Осетия является частью Грузии. Это Грузия. У меня был дом, где я прожила жизнь и где я вырастила своих детей. Я сказала, что если меня убьют ‒ пусть убивают, но все же нас заставили уехать».

Лена работала учительницей начальных классов и прожила в Ахалгори 55 лет, там они с мужем построили дом. Сейчас этот дом заброшен. В некоторые дома, покинутые грузинами, заселились осетинские семьи, но большинство домов так и остались пустовать. Лена получила разрешение наведаться туда и ждет для этого подходящего момента.

Такое разрешение от сепаратистского южноосетинского де-факто КГБ могут получить только те грузины, у которых в Южной Осетии осталась недвижимость. Они должны обратиться в офис КГБ, и тогда они могут получить разрешение для пересечения административной линии разграничения. Однако даже такое путешествие довольно опасное. Грузин, пересекающих административную линию разграничения, периодически арестовывают по ложным обвинениям или просто похищают. За 2009-2015 годы число задержанных на административной линии разграничения с Абхазией и Южной Осетией составило 2117 человек, сообщает издание livepress.ge.

После начала конфликта Лена почти сразу выехала из Южной Осетии. «До войны мы с осетинами жили как одна семья, а сейчас я даже не знаю, что сказать. Для меня нет разницы ‒ грузин, армянин или осетин ‒ главное, чтобы был мир. У моей сестры был муж из Украины ‒ так он был золотым человеком, просто золотой. Когда я была в Ленинграде, то общалась со многими россиянами ‒ я их очень уважаю. Мой сын женился в Санкт-Петербурге, одна дочь живет в Церовани, а еще две – в Тбилиси», ‒ рассказывает Лена.

Переселенцы не платят за аренду ‒ дома бесплатно переданы им в собственность, они только оплачивают коммунальные услуги. Власти Грузии также поспособствовали их трудоустройству. Для многих переселенцев правительство нашло работу в Тбилиси (в 37 километрах от поселка) и организовало автобусный маршрут через каждые полчаса. У многих жителей к тому же есть и собственные машины.

Сначала было трудно, но люди привыкли

В поселке есть два детсада и школа, магазины, дом культуры, банк, целлюлозная фабрика и ювелирная мастерская. Маки, работающая в ювелирной мастерской, родом из Цхинвали. В Церовани она живет со своей мамой.

Они с семьей покинули Южную Осетию еще в 1991 году, когда состоялись первые вооруженные столкновения. Из-за боев дом семьи Маки в окрестностях Цхинвали был разрушен. Чтобы получить разрешение на въезд в Южную Осетию, нужны документы на владение недвижимостью. Она не может вернуться, даже если бы хотела. Никто из ее семьи и друзей не остался в Южной Осетии. Даже если бы было кому позвонить, то сейчас это невозможно ‒ телефонные линии с Южной Осетией оборваны.

На новом месте привыкнуть грузинам было довольно трудно. «Когда я увидела Церовани впервые, это немного пугало. Представьте себе: огромная территория, 2000 домов, и без деревьев. Здесь не было леса. Это был символ трагедии не только страны, но и каждой отдельной семьи, которая жила и живет здесь. И ты видишь каждый день, продолжаешь видеть каждый день. Это несколько давило на нас. Я имела привычку: когда я выходила из дома, то представляла, как все изменится через несколько лет», ‒ рассказывает Маки.

По первому образованию Маки биолог ‒ поэтому и сейчас продолжает работать в школе, по второму ‒ фармацевт. Занятие ювелирным делом сначала было для нее как арт-терапия, и она никогда не воспринимала его всерьез. Сейчас в мастерской работает 8 женщин. Бижутерия, которую они производят, продается в аэропорту, отелях и магазинах Тбилиси. Каждая из них получает зарплату в 400 долларов, тогда как средняя в Тбилиси ‒ 600 долларов.

Маки говорит, что сейчас ей нравится Церовани: «Мы все знаем друг друга. Женщина, которая была моей соседкой в Ахалгори, сейчас живет на моей улице. Здесь живут мои родственники, мои друзья, что-то общее нас объединяет, и это то, что я здесь люблю. Церовани превратилось в абсолютно нормальный поселок, где можно жить, где можно творить, где можно радоваться. В предыдущие годы, после войны, мы не имели никакой энергии, чтобы быть счастливыми. Люди начали сажать цветы, и это был символ для меня ‒ что люди не теряют надежды, они продолжают жить, они начинают работать. Это был хороший знак. Сейчас мы с ностальгией называем улицы, как в наших родных городах, и делаем печи в наших домах».

Дом, земля и отношения для грузин иногда ценнее собственной жизни. Желание вернуться домой настолько велико, что для этого они проходят многие километры и перелезают через проволочные заграждения. Ануна Букия даже переплыла реку Ингури, чтобы попасть домой в Абхазию, и сняла документальный фильм о переселенцах.