Оруэлл против здравого смысла: чему Крым учит опыт Северной и Южной Кореи

В 1953 году Корея разделилась на две части: Северную и Южную. Первые десятилетия Северная Корея была преуспевающей страной, но очень скоро эта тенденция изменилась. Страны оказались в разном историческом измерении: Южная Корея – ​со всем цивилизованным миром, а Северная все больше пятится назад.

С какого момента противоречия в двух частях некогда единого государства стали критическими? Насколько Северная Корея готова в своих амбициях пойти до последнего? Во что она превратилась в условиях политического вакуума и где граница, после которой страна готова пойти по орруэловскому сценарию? Возможно ли объединение двух частей Кореи, как когда-то произошло объединение двух Германий?

Об этом говорим с бывшим министром иностранных дел России, экс-послом России в Южной Корее, ведущим научным сотрудником Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук Георгием Кунадзе.

​Северная Корея готова пойти на вооруженный конфликт с США: об этом заявил замглавы Министерства иностранных дел КНДР Хан Сон Рель. По его словам, ядерный потенциал Пхеньяна достаточно мощный. Запущенная КНДР 16 апреля ракета взорвалась через несколько секунд уже после старта. При этом Северная Корея грозит проводить запуски ракет еженедельно, несмотря на международное давление, и готова к ядерному удару в случае необходимости. Об этом 17 апреля заявил постоянный представитель КНДР при ООН Ким Ин Рен. Ранее власти Южной Кореи осудили действия КНДР, назвали их угрозой миру и предупредили о возможном ответе. Министр иностранных дел Китая Ван И призвал к диалогу. Вице-президент США Майкл Пенс заявил, что эра стратегического терпения завершена, и 16 апреля отправился в Южную Корею, дабы обсудить возникшую на полуострове ситуацию. Министр иностранных дел России Сергей Лавров призвал США не начинать боевые действия против Северной Кореи. США направили к Корейскому полуострову мощнейшую ударную группу военно-морских сил. В Северной Корее заявили, что готовы ответить на любой удар со стороны США.

– С нами на связи бывший министр иностранных дел России, экс-посол России в Южной Корее, ведущий научный сотрудник Института мировой экономики и международных отношений Российской академии наук Георгий Кунадзе. Георгий, ожидаете ли вы начала Третьей мировой на Корейском полуострове?

– Нет. Конечно, Северная Корея – государство, которое с 1953 года, когда закончилась Корейская война, живет в ожидании следующей войны. В руководстве Северной Кореи сидят малоприятные люди, но не самоубийцы. Думаю, они понимают: любая война, если она случится на Корейском полуострове, закончится уничтожением Северной Кореи как государства. Конечно, исключить какую-либо ошибку, спонтанность со стороны Северной Кореи мы не можем. Но нигде в мире ставка для потенциального нарушения «Арбатовской конвенции» не была столь высока. В случае войны речь будет идти о гибели Северной Кореи как государства.

– То есть стоит отделять северокорейскую пропаганду для широких масс граждан от способа мышления северокорейской элиты?

– Конечно, об адекватной оценке перспектив северокорейской элитой говорить не приходится, коль скоро страна проводит политику шантажа окружающего мира. Я не очень представляю, при каких условиях Северная Корея решится на тотальную войну. Другой вопрос, что цена любой ошибки очень высока. Первой жертвой войны на Корейском полуострове может стать столица Южной Кореи Сеул. А населения там более 15 миллионов человек. Все эти люди живут в прямой досягаемости даже не от ядерного оружия – от мощнейшей в мире артиллерийской группировки. А от артиллерийского налета пока защиты нет.

– В нашем сознании Северная Корея эдакое воплощение орруэловского мифа из книги «1984». Однако первое время после раздела Северная Корея по развитию опережала Южную. В какой момент страны поменялись местами, что стало причиной?

– Не стоит заблуждаться. Северная Корея всегда была отсталым государством. Да, в 1945 году СССР и США договорились разделить Корею на две зоны оккупации. Экономический потенциал был разделен неравномерно. Северная Корея была индустриальной, Южная – аграрной. Но с тех пор многое изменилось. В Южной Корее случились реформы президента Пак Джон Хи, который заложил основы современной экономики. И с начала 1960-х развитие шло в разных направлениях. Северная Корея деградировала, Юг развивался. Вот и все.

– В какой момент ментальный дрейф между корейцами в Пхеньяне и Сеуле достиг точки невозврата? И пройдена ли эта точка?

– Пройдена очень давно. Пройдена она была летом 25 июня 1950 года, когда Северная Корея начала войну и за считанные недели смогла осуществить блицкриг, заняв Сеул и в скором времени дойдя чуть ли не до юга Корейского полуострова. После окончания войны смыслом существования Северной Кореи стало возмездие и завоевание Юга. Целью Юга стало выживание в двух шагах от смертельного врага. С этого момента развитие двух групп населения Кореи пошло в разных направлениях. Я не считаю северных и южных корейцев одним народом. Они разделены восприятием жизни, умением жить в современном мире.

– Георгий, есть иной пример. Во второй половине 1990-х Чечня оказалась вне конституционного поля Российской Федерации и существовала в этом формате несколько лет. Вторая Чеченская война, окончившаяся победой Кремля, включила ее в российское государство.

– Чечня живет по своим законам. Формально войны нет, но не более того.

– Есть ли опыт, когда часть государства, прожив некоторое время отдельно, теряет шанс на реинтеграцию? Показывает ли опыт двух Германий, что возможность эффективного объединения существует?

– Я бы сказал, что опыт Германии во многом уникален. Немцы сохранили свою идентичность, живя в разных социальных системах, государствах. Между Западной и Восточной Германией было намного больше общего, чем между Северной и Южной Кореей. Не буду проводить параллели с Востоком Украины. С моей точки зрения, Восток Украины внутренне разорван между носителями разных идей и взглядов. Это наследие постсоветского периода. Что касается Германии, реинтеграция Восточной Германии прошла достаточно успешно. Тем не менее, процесс этот был болезненным, совсем не таким гладким, как сейчас представляется.

– В любой ли современной стране может восторжествовать Оруэлл? Есть ли границы у современного авторитаризма?

– Северная Корея же существует. И это не авторитарное, а тоталитарное государство сталинистского типа. Государство, в которое мог бы превратиться СССР, если бы продолжалась сталинская парадигма. Но были и причины, по которым в Северной Корее это стало возможным. С геополитической точки зрения это своего рода подводная лодка, бежать с которой некуда. Кроме того, северные корейцы, в отличие от немцев, от украинцев, никогда не жили в иных условиях, кроме средневековой деспотии.

– Где грань, у которой в случае возрождения жестких авторитарных практик может остановиться российское руководство?

– Я не знаю, и никто не знает. Но выход из нынешнего положения для России плавным и постепенным мне уже не представляется. На нынешнем этапе эволюции путинской России дело может закончиться только крахом. А когда он наступит, неизвестно. В конце 1980-х нам казалось, что Румыния, бывшая чистым тоталитарным, сталинистским, государством, просуществует в таком виде бесконечно долго. А крах, если он случится, будет кровавым и жестоким. А потом за один день все закончилось. Так что я не исключал бы и такого сценария.